Микита Франко

е?
Лев улыбнулся в ответ.
— Пока ни одна не повелась.
Слава цыкнул.
— Ну и дуры.

Будем жить гей-семьей на улице, названной в честь спидозного гея. Миленько.

Невозможно быть счастливым, когда плохо всем, кого ты любишь

куда он денется? У меня его паспорт. Он у нас в рабстве.

Те, кто на вид самые честные, на самом деле самые лживые,

Вообще, «грех» — это прикольное понятие. Не есть ее пирожки — грех. Чувствовать себя человеком противоположного пола — грех. Убивать людей — грех. Все такое разное, а наказание одно — гореть в аду.

Как всегда, — бабушка заговорила на тон выше. — Вместо того, чтобы подумать о будущем, ты опять занимаешься какими-то глупостями. Нормальные люди так не.

— Хватит! — рявкнул Слава.

Бабушка притихла. Я тоже — это было неожиданно.

Слава продолжил:

— Я больше не могу. Всю жизнь, с самого детства, я только и слышу: «Вместо того, чтобы…» Вместо того, чтобы поступить в юридический, я поступил в художественный колледж. Вместо того, чтобы быть серьезным человеком, я валяю дурака. Вместо того, чтобы жить как все нормальные люди, я. Да хватит с меня! Я живу не «вместо», а так, как хочу! Так, как ты себе позволить не можешь! Лучше тебя! Ясно?!

Мир такой сложный. Ни в чём не получается разобраться, когда тебе восемь. Но, может быть, и неплохо: пусть убьёт. Я умру назло всему свету. Пусть помучаются!

Потом он говорит:

— Про трансгендерность все-таки почитай. Не ради мамы даже.

— А ради кого?

— Ради себя. Ради того чтобы никогда не оказаться в ситуации, когда приходишь домой, а на кухне висит твоя жена, или дочь, или твой сын. Ради этого стоит читать обо всем. О геях, лесбиянках, мигрантах, веганах, наркоманах — вообще обо всех. Ты же не знаешь, кем будет твоя жена или кем будут ваши дети. Тебе только кажется, что проблемы геев или мигрантов тебя не касаются, но на самом деле они касаются всех.

смерть все обессмысливает.