Лорел Гамильтон

Я так и знал! Я выиграл!
Я посмотрела на него, на Зебровски:
— Прошу прощения, что было сказано?
Зебровски даже не смутился:
— Мы поспорили, полезешь ли ты в эту ванну рукой. Я вздохнула и покачала головой:
— Ребята, вы квинтэссенция ублюдков.
— Ух ты! Квинтэссенция! — повторил Мерлиони с уважением. — Блейк, если ты будешь ругать нас умными словами, мы никогда до их смысла не допрем

В деле говорилось, что ему ближе к сорока, чем к тридцати, но он не выглядел на свои годы. Лицо у него было невинное, но я знала, что оно лжет. Всякий, кто после тридцати выглядит так невинно, либо лжет, либо отмечен рукой Господа. Почему-то я не думала, что Леопольд Хайнрик когда-нибудь будет причислен к лику святых. Оставался один только вывод — он лжет. О чем лжет? В этом-то и был вопрос.

Есть еще только одна вещь, которой я не понимаю, — сказала я. На самом деле таких вещей было много, но никогда не следует показывать недоумение перед лицом плохих парней