Бенхамин Лабатут

Вовсе не атомные бомбы, компьютеры, биологическое оружие или климатическая катастрофа, а простая математика меняет мир до такой степени, что совсем скоро, всего через пару десятков лет максимум, мы не сможем понять, что значит — быть человеком. Мы и прежде не понимали, сказал он, только теперь всё становится хуже.

Из-за открытия, которое сделал Габер, европейский военный конфликт растянулся на два года, унося жизни нескольких миллионов человек

и то и дело вспоминал слова своего наставника, датского физика Нильса Бора: тот, кто может смотреть на головокружительный океанский простор, не закрывая глаз, способен постичь часть вечности.

так он познакомился с Гейзенбергом. Во время горных походов он убедил молодого физика в том, что, говоря об атомах, язык можно использовать лишь как поэзию.

Физик, как и поэт, не должен описывать явления окружающего мира. Его задача — создавать метафоры и связи между мыслями

Когда один из электронов, двигаясь вокруг ядра, переходит на другой энергетический уровень, испускается фотон — частица света. Этот свет можно зафиксировать на фотопластинке. Только этот свет, рожденный внутри атома, несет информацию о его устройстве и может быть измерен напрямую

у квантовых частиц нет какой-то одной идентичности, они живут в пространстве возможностей, которые накладываются друг на друга. Электрон, объяснил Гейзенберг, не существует только в одном месте, а сразу в нескольких; у него не одна скорость, а множество. Волновая функция показывает все эти возможности, наложенные одна на другую.

После обеда Гейзенберг и Бор представили свою версию квантовой механики, которая стала известна как «копенгагенская интерпретация».
Реальность, сказали они присутствующим, не существует отдельно от акта наблюдения. У квантовой частицы нет характерных свойств. Электрон не находится ни в каком конкретном месте до тех пор, пока его не измерят; он появляется лишь в момент измерения. До того у него нет никаких свойств; невозможно даже думать о нем, пока не начнешь наблюдать его. Он существует определенным образом, когда его обнаруживает определенный инструмент. Нет смысла размышлять о том, как он двигается, где находится и что он такое, в момент между измерениями. Он, как Луна в буддизме: измерение делает его реальным.

блестяще объяснил, каким образом масса звезды искажает пространство и время вокруг нее

едь только «посмотрев целостно, как смотрят святые, безумцы или мистики, можно разгадать устройство Вселенной»