Джордан Элленберг

Логика формирует узкий канал, по которому протекает многократно усиленная интуиция.

Открытие кодов с исправлением ошибок, как первых кодов Хэмминга, так и разработанных впоследствии более эффективных кодов, преобразило проектирование информационных систем. Больше не требовалось создавать системы с двойной проверкой, нуждающиеся в столь сильной защите – защите, которая полностью исключала бы возможность ошибок. После открытий Хэмминга и Шеннона было достаточно сделать ошибки просто редкими, чтобы гибкость кода с исправлением позволяла нейтрализовать любые искажения. В настоящее время коды с исправлением ошибок используются в тех случаях, когда необходимо обеспечить быструю и надежную передачу данных. Орбитальный модуль Mariner 9 отправлял снимки поверхности Марса на Землю с использованием одного из таких кодов, кода Адамара. Компакт-диски кодируются с помощью кода Рида – Соломона – именно поэтому они звучат идеально, даже если их поцарапать. (Читатели, родившиеся после 1990 года и не знающие, что такое компакт-диски, могут просто вспомнить о картах флеш-памяти, в которых среди прочего используется код Боуза – Чоудхури – Хоквингема, чтобы предотвратить нарушение целостности данных.) Код вашего банка шифруется с помощью простого кода, который называется «контрольная сумма». Это не код с исправлением ошибок, а просто код с обнаружением ошибок, подобный протоколу «повторить каждый бит дважды». Если вы напечатаете одну цифру неправильно, компьютер, выполняющий перевод, может не понять, какое число вы на самом деле имели в виду, но он хотя бы определит, что что-то не так, и не отправит ваши деньги не в тот банк.

Для того чтобы код был кодом с исправлением ошибок, ни одна строка (ни одна точка, если серьезно относиться к этой аналогии) не может находиться на расстоянии 1 от двух разных кодовых слов; другими словами, требуется, чтобы две сферы Хэмминга с соответствующими кодовыми словами в центре не имели общих точек.

Таким образом, задача конструирования кодов с исправлением ошибок имеет такую же структуру, что и классическая геометрическая задача про упаковку сфер: каким образом разместить множество сфер одинакового размера в небольшом пространстве как можно плотнее, при условии что любые две сферы никогда не пересекутся? Проще говоря, сколько апельсинов можно уложить в ящик?

Доказательство возможно проанализировать до последней детали, однако с компьютерной программой все обстоит иначе. Теоретически человек в состоянии проверить каждую строку кода, но, даже если он с этим справится, может ли он полагаться на то, что код будет выполняться корректно?

падение результативности объясняется не усталостью или августовской жарой: если это действительно было так, количество хоумранов существенно сокращалось бы по всей лиге. Все дело в регрессии к среднему.

а самом деле нет никакого проклятия. Участники дерби попадают в него только потому, что у них было в высшей степени успешное начало сезона. По закону регрессии, на следующем этапе их результативность в среднем не будет соответствовать тому высокому уровню, которого им удалось достичь.

В регрессии к среднему есть нечто такое, чему сопротивляется разум. Мы хотим верить в некую силу, низвергающую могущественных людей. Нас не удовлетворяет простое принятие того, о чем Гальтон знал еще в 1889 году: на первый взгляд могущественные люди редко бывают такими могущественными, какими кажутся.

Биологи искренне считают, что регрессия связана с биологией, специалисты по теории управления (такие как Секрист) предпочитают связывать ее с конкуренцией, литературные критики приписывают ее творческому истощению – но дело не в этом. Все дело в математике.

Хейлс предвидит появление математики будущего, отличной от современной, и работает над ее созданием. Он считает, что математические доказательства, независимо от того, как они выполнены – с помощью ли компьютера или с помощью карандаша и бумаги, – стали настолько сложными и взаимозависимыми, что мы больше не можем быть полностью уверенными в их корректности.

Шеннон доказал – это было не сложно, как только он понял, что именно нужно доказывать, – что почти все наборы кодовых слов обладают свойством исправления ошибок. Другими словами: совершенно случайный код, не имеющий никакой структуры, с очень большой вероятностью является кодом с исправлением ошибок.

Это было поразительное открытие, если не сказать больше. Представьте себе, что вам дали задание построить аппарат на воздушной подушке. Вряд ли вы начнете с того, что в беспорядке разбросаете на земле кучу резиновых трубок и деталей двигателя, рассчитывая, что то, что получилось, полетит.

Хэмминг в 1986 году посвятил Шеннону почти восторженные слова – даже сорок лет спустя его открытие производило на математиков огромное впечатление:

Храбрость – качество, которым Шеннон владел в полной мере. Достаточно вспомнить о его главной теореме. Он хочет создать метод кодирования, но не знает, что делать, поэтому создает случайный код. Затем он заходит в тупик. А после задает невероятный вопрос: «Что сделал бы обычный случайный код?» Позже он доказывает, что обычный код вполне хорош, а значит, должен существовать как минимум один хороший код. Кто кроме человека беспредельной храбрости посмел бы размышлять о чем-то подобном? Это и есть черта великих ученых: им свойственна храбрость. Они идут вперед при невообразимых обстоятельствах; они никогда не прекращают мыслить.