Борис Фирсов

Создавая сферу публичной коммуникации, то есть демонстрируя свое желание вступить в диалог, — Российское государство каждый раз предлагает такие модели, которые либо не могут быть реализованы вообще, либо могут быть реализованы не в полной мере. Воплощая свои представления о том, каким должно быть общество, как оно должно пользоваться языком и предоставленной ему свободой выражать собственное мнение, власть неспособна зайти настолько далеко, чтобы полностью утратить свои патерналистские устремления и превратиться в партнера, собеседника, одного из участников спора. И в этом случае нарушение «хрупкого равновесия» между властью и обществом есть не что иное, как такое переформатирование пространства коммуникации, в котором делигитимируется сам принцип диалогизма.

Под «новоязом» обыкновенно понимается язык сталинской и послесталинской публицистики, язык обращений, общественных обвинений и доносов («В своей „научной“ работе враг народа/ярый антисоветчик N клеветнически выпячивает отдельные недостатки работы советских институтов...» и т. п.), действительно очень характерный и трудносравнимый с публичным языком так называемых «западных» стран второй половины ХХ века. Но не все варианты «советского» языка сводились к стигматизации врагов (тому, что можно в современных терминах назвать советским «hatespeak») или к превознесению «советских ценностей»85. Существовал и советский язык рекламы (от «Лучших сосок не было и нет» до псевдопасторальности 1930-х и 1940-х годов), где главное — название ведомства (министерства или треста) или производителя («Фабрика Крупской») — такого рода «советский бренд» и его ключевые слова — причем из довольно узкого диапазона: «натуральный», «лучший», «культурное обслуживание» (см.: давно.ру, плакаты.ру).

общие принципы «диалога с читателем» в советской прессе 1920-х годов:
а) редактировать заметку нужно всегда (сам процесс «фильтровки» для создания языка власти крайне важен: получается, что рядовые советские граждане всегда пишут неправильно, даже тогда, когда пишут правильно) — так «настоятельно требуем» становится просто «требуем»;
б) «народность» должна быть всячески подчеркнута («Прошло то время, когда можно было дурачить народ»);
в) конкретное должно быть превращено в абстрактно-показательное: вместо «устраиваемые в ней ежегодно в день Ильиной пятницы» стоит «одурачивание»;
г) эмоциональность текста должна быть особенно строго управляемой: выражение возмущения свидетелей превращается в выражение возмущения «по заказу».