Мюррей Ротбард

Понять потенциальную философскую привлекательность анархизма не сложно, если учесть, что «анархизм является для политических авторитетов тем, чем является атеизм для авторитетов религиозных, а скептицизм — для научных» [254]. Философский анархизм (это устоявшийся термин) отказывается от идеи, что у людей есть универсальная моральная обязанность выполнять законы — приказы государства — независимо от их содержания и иных обстоятельств. Государство — это просто одно из множества человеческих объединений, и сложно обосновать, почему приказы российского государства должны иметь большую моральную силу, чем, скажем, указания католической церкви,«Газпрома» или правительства любого другого государства, и почему для их реализации государство имеет право применять насилие — право, отсутствующее у других объединений.

Все привыкли к тому, что государство совершает массовые убийства, именуемые войной или подавлением мятежа, что государство порабощает тех, кого призывает на военную службу и называет военнообязанными, что оно живет за счет регулярного грабежа, именуемого налогообложением. Либертарианец настаивает, что природа всех этих действий государства не зависит от того, поддерживает их большинство населения или нет, потому что никакое общественное мнение не может отменить того факта, что война есть массовое убийство, воинская повинность — рабство, а налогообложение — воровство.

общество должно с бдительной враждебностью следить за тем, чтобы власть оставалась ограниченной и никогда не преступала положенных ей узких границ:

Из бесконечного числа примеров и из собственного опыта нам известно, что люди, обладающие властью, не только не расстанутся с нею, но сделают все, в том числе все самое злое и подлое, чтобы сохранить ее