Понять потенциальную философскую привлекательность анархизма не сложно, если учесть, что «анархизм является для политических авторитетов тем, чем является атеизм для авторитетов религиозных, а скептицизм — для научных» [254]. Философский анархизм (это устоявшийся термин) отказывается от идеи, что у людей есть универсальная моральная обязанность выполнять законы — приказы государства — независимо от их содержания и иных обстоятельств. Государство — это просто одно из множества человеческих объединений, и сложно обосновать, почему приказы российского государства должны иметь большую моральную силу, чем, скажем, указания католической церкви,«Газпрома» или правительства любого другого государства, и почему для их реализации государство имеет право применять насилие — право, отсутствующее у других объединений.