Прав он был или нет в своем стремлении разработать единую философию анархизма, но одно несомненно: Петр Алексеевич был твердо убежден в возможности и необходимости это сделать. Намерение вполне в духе XIX столетия с его неколебимой верой в науку и прогресс. Революционерам того времени полагалось быть оптимистами. Умами владел позитивизм. Прогресс человечества, наука, путь вперед, к светлым горизонтам знаний и овладения силами природы, — это была поступь, которой, казалось, не будет конца. Социалистов и анархистов питала надежда на расцвет сказочной по мощи техники, на то, что она вот-вот освободит человечество от тяжкого груза нетворческого и рутинного труда, если только этому не помешает паразит-капитализм. Вера в скорое материальное изобилие, когда потекут наконец молочные реки в кисельных берегах, а земной шар станет утопической страной Шлараффией, в которой всего будет вдоволь и человек избавится от тяжкого труда, была в их представлении тесно связана со свободой и ее осуществлением. Революционеров влекли любовь к людям, доверие к изначально доброму в них. Они надеялись на устойчивость и укорененность социальных инстинктов солидарности, невзирая на все ужасы капиталистического и государственнического себялюбия.