Рем Колхас

История развращает, а абсолютная история развращает абсолютно

Лифт, электричество, воздушные кондиционеры, сталь и, наконец, полностью модернизированная инфраструктура освободили людские потоки, сжали расстояния, утвердили принцип автономии интерьера, уменьшили массу, увеличили объем сооружений и резко ускорили процесс строительства.

Открывая путь к безостановочной интенсивности, Гигантизм в то же время создает различные оттенки спокойной созерцательности и даже пресной банальности. Ибо попросту невозможно «оживить» всю Гигантскую массу каким-то общим устремлением. Бескрайность Гигантизма истощает и заставляет угаснуть навязчивую потребность архитекторов решать и определять все до мелочей. Целые зоны отныне остаются незатронутыми этой потребностью, остаются свободными от архитектуры.

Несмотря на грандиозность размеров, он скромен. Отнюдь не все виды архитектуры, не все программы и не все события будут им поглощены. Существует множество «функций», которые покажутся слишком расфокусированными, слишком слабыми, слишком нереспектабельными, слишком бунтарскими, слишком тайными, слишком подрывными и слишком ничтожными, чтобы они смогли стать частью созвездий Гигантизма.

плод соития эскалатора и кондиционера, выношенный в инкубаторе из гипсокартона (все три предмета не упоминаются в учебниках истории).

Любое воплощение временно: раскройка, сгибание, отрыв, перелицовка — строительство приобрело новую мягкость, став похожим на портновское дело...

Это всегда внутреннее пространство, настолько обширное, что вы редко ощущаете его границы; оно всеми средствами способствует дезориентации (зеркала, полировка, эхо)...

Мусорное пространство модульно, слоисто и легковесно, в нем нет различных, четко обозначенных частей

Отрыгивание — вот новый механизм творчества; вместо созидания нового мы чествуем, лелеем и приветствуем манипуляции...

Мусорное пространство истощает и само истощается в ответ.