Симонов

Аннабет секунду молча смотрела на меня в упор, затем повернулась спиной и пошла прочь.

– Эй! – Я кинулся за ней следом. – В школе оказались две эмпусы, – стал я объяснять на ходу, – прикинулись, понимаешь, чирлидерами. А потом они сказали, что наш лагерь сгорит и что…

– Ты рассказал смертной девчонке о полукровках?!

– Она и сама умеет видеть сквозь Туман. Она распознала этих чудовищ еще раньше, чем я.

– Поэтому ты ей все разболтал?

– Мы с ней познакомились на плотине Гувера, и еще там…

– Ты встречался с ней раньше?

– Ну да, один раз. Прошлой зимой. Нет, на самом деле я ее почти не знаю.

– Твоя Рейчел довольно симпатичная.

Аннабет смотрела на меня так, будто собиралась стукнуть, и я поскорей отодвинулся. Но она сделала совсем другое. Она меня поцеловала!

Как ни прекрасны были мерцающие звезды, Калипсо в сто раз их красивее. Я хочу сказать, что видел саму богиню любви Афродиту, и, на мой взгляд, Калипсо даже прекрасней, чем она.

Тело в саркофаге принадлежало Луке!

– Лука боялся тебя, – загремел голос титана. – Его зависть и ненависть оказались мощным инструментом в моей борьбе. Ибо они гарантировали его послушание. За это я благодарен тебе!

В это мгновение какой-то странный предмет пролетел мимо меня, и голубая пластмассовая расческа угодила Кроносу прямо в глаз.

Бог вина оглядел собравшуюся толпу.

– Скучали без меня, детки?

Сатиры разом пали ниц и принялись вопить:

– Скучали, о, как же мы скучали без вас!

– Ну а я вот ничуть! – оборвал он их.

Бог вина оглядел собравшуюся толпу.

– Скучали без меня, детки?

Сатиры разом пали ниц и принялись вопить:

– Скучали, о, как же мы скучали без вас!

– Ну а я вот ничуть! – оборвал он их.

Только я набрал в грудь побольше воздуха, чтобы задуть разом все свечи на торте, как зазвонил дверной звонок.

Мама нахмурилась и недоуменно спросила:

– Кто б это мог быть?

Странно, что звонили прямо к нам в квартиру, так как в доме был швейцар и он не предупредил нас о посетителе. Мама отворила дверь и ахнула.

Пришел мой папа! Как всегда, шорты-бермуды, гавайская рубаха и сандалии от Биркенштока. Его обычный наряд. Черная борода аккуратно подстрижена, сине-зеленые глаза сияют, а на шляпе вышиты червяки, которые приманивают рыбу, и крупная надпись: «Удачной рыбалки с Нептуном».

– Посейд… – ахнула мама и тут же оборвала себя. Она покраснела прямо до самых волос. – Э-э, здравствуйте.

– Привет, Салли, – поздоровался он. – Ты, как всегда, неотразима. Не пригласишь?

Мама издала какой-то странный писк, одновременно похожий на «да, входите» и на «ой, спасите». Посейдон истолковал этот писк в благоприятном для себя смысле и вошел в комнату, где мы сидели.

— Перси, — предупреждающе шепнула Рейчел.

На что я чрезвычайно остроумно отозвался:

— А? Чего?