Александр Грибоедов

Минуй нас пуще всех печалей

И барский гнев, и барская любовь.

что любо — любо

вот! великая беда,
Что выпьет лишнее мужчина!
Ученье – вот чума, ученость – вот причина,

! если б кто в людей проник:
Что хуже в них? душа или язык?
Чье это сочиненье!
Поверили глупцы, другим передают,
Старухи вмиг тревогу бьют —
И вот общественное мненье!

Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь.

Друг, нельзя ли для прогулок
Подальше выбрать закоулок?

Он слова умного не выговорил сроду, —
Мне всё равно, что за него, что в воду.

Блажен, кто верует, тепло ему на свете! —

София
(в сторону)
Не человек, змея!
(Громко и принуждённо.)
Хочу у вас спросить:
Случалось ли, чтоб вы, смеясь? или в печали?
Ошибкою? добро о ком-нибудь сказали?
Хоть не теперь, а в детстве, может быть.

А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забыты́х газет
Времён Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где? укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?