Хьюберт Селби

Получать не отдавая — значит жить ложью, отрицая истину

И все же я знаю абсолютно точно по собственному опыту, что в этой жизни бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и в конце концов нам всем придется сполна ответить за все свои поступки, за действие и за бездеятельность.

Неужели у тебя нет вообще никакого уважения к моим чувствам?

Все получится. Вот увидишь, в конце все будет хорошо.

Знаешь что, Гарри, ты очень наивный. Тебе надо быть серьезнее, когда ты говоришь о таком важном предмете, как кайф, чувак. Особенно когда речь идет о моем кайфе. На твой мне на плевать. На свой нет.

Есть что-то в героине, что делает сигаретный дым таким офигенно вкусным

Боже милостивый, ну ты и грязный ублюдок

Ты что думаешь, почему у евреев всегда лучшие девочки? С деньгами это не связано. Просто мы любим лизать киски.

Они вернулись в офис, наполнили бумажные стаканчики водой, и каждый застолбил по маленькому кусочку пространства на полу. Радио все еще играло, но напряжение в офисе было столь сильным, что никто не обращал на музыку никакого внимания, сконцентрировавшись только на своих ложках, куда аккуратно сыпались порции героина, добавлялась вода, которая кипятилась, пока героин не растворялся полностью, затем через ватный фильтр жидкость выбиралась в шприц. Каждый знал, что он в комнате не один, но не обращал никакого внимания на происходившее вокруг. Найдя подходящую вену, они втыкали иглу и наблюдали, как первые капли крови, пульсируя, смешиваются с раствором, — их глаза были прикованы к этому зрелищу, все их ощущения были настроены только на получение кайфа, желудки выворачивало от нетерпения. Потом они нажимали на поршни своих шприцев, вводя героин в кровь, и ждали первой волны прихода, затем снова наполняли шприц кровью и прокачивали его, чтобы не потерялось ни капли раствора, потом плыли по медленному течению прихода, чувствуя, как тело испаряет влагу, и, промыв шприцы, ставили их в стаканы с водой, прислонялись спиной к стене, закуривали, их движения замедлились, глаза прикрыты, а внутри все так тихо и спокойно; воздух ласкает, жизнь свободна от всяких забот; их разговоры еще медленнее, тише.

Я не двумерная. Я личность. Даже картины Боттичелли не могут дышать и чувствовать. Они прекрасны, но все равно остаются картинами. Не важно, насколько красив фасад, внутри есть чувства и потребности, которые словами не выразить.