Марина Комарова

Тебя зовут Алина Альжбета Каторжинская, двадцати трёх лет от роду, невинная.

«Очень даже винная!» — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

Если взять волка, поставить его на задние лапы и хорошенько надуть, увеличив мускулатуру и когти с зубами, то будет как раз то, что алчно смотрело на меня и щелкало зубами.

Даже когда я кратко объясняла ему ситуацию, прямо в подвале Палланка, слушал молча и только задумчиво смотрел на меня.

И уже тогда я поняла, что судьба меня наградила очень умным волколаком. Ну… или просто тормозом.

Я уже было открыла рот, чтоб сказать, как я смею, когда мой князь стоит и ножки не бережет, но… Интуиция очнулась ото сна и резво лягнула меня с напутствием: «Заткнись, дура, и делай что велят».

Очень внимательный взгляд. Такой, что, кажется, продирает по позвоночнику. И если понадобиться, то вырвет и сам позвоночник к кузяковой матери.

Дверь в свою комнату я открыла с ноги. Чересчур экспрессивно, но сейчас не до реверансов. Ибо… достали!

— Алина, открой! — донесся голос Лешека.

— Нет нас, — снова шепнул мой фамильяр.

— Алина, я знаю, что тут здесь! И не надо делать вид, что ты слушаешь эту шепелявую вечно жрущую мышь! Открывай!

— Это я шепелявый? — возмутился оскорблённый Бецик и рванул к двери.

— То есть, хочешь сказать, что она нам изменяет с чужой посудой?

— Мужчину, конечно, никогда не ставить во главу угла, но и откидывать подальше неразумно. Особенно, если это хороший вариант.

Разумеется, я свято верю, что каждый сам кузнец своего счастья, но кто сказать, что нельзя ему подсунуть нужный молоток?