Сара Фрайер

Facebook хотел расширить социальные связи, полагая, что сделает пребывание на сайте более ценным и заставит остаться подольше. Это тоже сработало. Но теперь в сеть каждого человека попадали люди, слабо связанные с его нынешней жизнью: там были и бывшие коллеги, и прошлые возлюбленные друзей – знакомые, с которыми он никогда не стал бы поддерживать отношения за пределами Facebook. Люди почти не публиковали личных новостей, как в прежние годы. Зато проходили тесты о том, на какого персонажа «Гарри Поттера» они больше похожи, и отправляли своим дальним контактам обязательное «С днем рождения!», поскольку Facebook им об этом напоминал. А еще вели разговоры, к которым любой мог легко присоединиться, – о политике.
Поскольку друзья теперь мало писали о личной жизни, Facebook нашел новый вид обновлений, заполняющих ленту новостей: пользователю показывали любой публичный пост, прокомментированный его другом, даже если автор поста находился за пределами его сети. Что увеличивало количество вирусного контента на Facebook, поскольку человеку не приходилось делиться чем-то, чтобы это увидела более широкая аудитория. В компании это назвали «пограничной историей», поскольку разворачивалась она на границе дружеского круга пользователя. И тоже способствовала распространению по Facebook политических дискуссий.

Проблема была в том, что алгоритм манипулировал человеческим естеством и что Facebook проглядел момент, когда у него начались неприятности.

Средства массовой информации выработали несколько подходящих интерпретаций того, Как Это Случилось. Главная теория состояла в том, что алгоритм новостной ленты, разработанный инженерами, чтобы давать людям то, что они хотят, продвигал статьи и видео, тонко подталкивавшие избирателей к тому, чтобы поверить в диковинные теории заговора и фейковые новости, часто выставлявшие Клинтон в худшем свете.