mark mrakovich

— Блять, я вас убью, если вы подохнете, мудилы,

— Я соскучился.

Тэхен замирает, стоя у выхода на задний двор с расстегнутыми джинсами, повисшими на бедренных косточках. На губы снова просится эта глупая, совершенно дурацкая улыбка. Хорошо, что никто не видит его сейчас. Внизу живота вспархивают бабочки, словно их всех разом вмиг потревожили. Разлетелись по всему телу и щекочут крыльями. Тэхен таких ощущений никогда раньше не испытывал, но теперь они стали ему чуть ли не родными, а все благодаря Чонгуку, что способен их вызвать лишь парой слов. И вот они кружат голову, подкашивают ноги и заставляют глупо улыбаться.

Принцесса будет сидеть в замке, пока ее рыцарь сражается с драконом, который извергает закись азота. Романтика.

— Ноги ему целуй до конца жизни за то, что он твоего ребенка сохранил после такого.

Хосок поджимает губы и уверенно кивает. Будет. И ноги, и руки целовать будет, бесконечное количество раз благодарить и просить прощение будет.

Тэхен прежде никогда такого не ощущал. Внутри все горит адским пламенем, но снаружи он умело держит маску, ни на секунду не давая этому чувству прорвать оборону. Это ревность. Самая настоящая ревность, которую он ощутил во всей красе только сейчас.

Пьянят уже не алкоголь и жажда скорости. Пьянит желание. Любовь. Она движет, она заполняет тело и душу; все сердце соткано из нее тонкими, но крепкими нитями. И только ею хочется дышать.

— Что насчет тройничка?

Время вышло, от волны не спасется никто.

Не спасется Тэхен.

Оглаживает указательным пальцем каждый выпирающий позвонок, спускаясь, словно по лестнице вниз.

В ад, в котором рай.

Ведь Намджун Джину ничего не должен. Намджун ему ничего не обещал, а Джин и не просил. Он наивно утешал себя, что ничьей вины в произошедшем нет. Только его самого. Потому что чувства допустил, а теперь страдает и молча глотает боль ложками, губя самого себя.

Только сам виноват.