Татьяна Москвина

Я сидела с ним рядом часа два -? и ничего, никакого излучения, как от мёртвого.

то в нас есть самого чудесного, чему цены нет, чем мир можно перевернуть -то и объявлено какой-то ненужной ерундой, которой надо стесняться, скрывать, как дурную болезнь. Раз ударят, два ударят - у кого какой запас прочности, - а потом научишься играть в сучьи-паучьи игры, притворяться, делать вид. Всё хорошо и замечательно, все равны, всем друг на друга плевать, и можно договориться с подходящим телом и получить небольшое удовольствие для здоровья. О, это весёлые ребята, они покупают проституток, а потом плачут, что нет больше на свете ни любви, ни верности...

Егор, не чувствуя ни малейшей агрессии с моей стороны, становится благодарным, деликатным, начинает интересоваться мной. И как бы всё изменилось, заведись во мне очажок горячки, привязанности, увлечения, сколько боли и обиды я получила бы в обмен на неравнодушие, на обычную женскую работу - где ты? Как ты? Что-нибудь нужно? Можно к тебе? Можно с тобой?
Ау меня в душе - ни искорки, иди куда хочешь, делай что угодно, можно со мной, можно - без меня... И я побеждаю. Без усилий - напротив, не делая усилий. Кого побеждаешъ-то? Что - выигрываешь?
Побеждаю я бедную женщину внутри и мужского врага снаружи, а выигрываю - покой и комфорт.