Александра Маринина

Даже акции протеста должны иметь свои пределы.
– Почему? – живо заинтересовался Ворон, сразу же забыв о своих амбициях.
– Потому что в противном случае протестующие во имя демократии превращаются в диктаторов, то есть в свою противоположность. Они так поглощены самой идеей протеста, что перестают замечать все остальное и пытаются это самое остальное полностью подчинить своему протесту.
– Я не очень понял, – растерянно проговорил Ворон.
– Ну, это для тебя сложно. Со временем поймешь. Вы, папаша, не отвлекайтесь, вы рассказывайте.
– Да я все уже рассказал, что знал.
– А про того, переодетого?
– Я же сказал, что не знаю, – огрызнулся Ворон. – Я тебе честно признался, а ты мне печень выедаешь. Ну не знаю я! Ты хочешь, чтобы я опять влез в этот последний эпизод и последил за ним? Ты к этому ведешь?
– Именно.
– Все-таки ты злой, – печально констатировал Ворон. – Ты же знаешь, что я точно туда не попаду. Ты же зна

. И раскола партии быть не могло. А теперь, видите ли, с одной стороны Горбачев с Лигачевым, с другой – Ельцин с Яковлевым. Оппозиция, понимаешь ли. И широкие слои населения ее поддерживают. То есть что получается? Население поддерживает тех, кто идет против Горбачева, который начал перестройку и сделал возможным раскол в партии, то есть дал свободу. А народ этой свободой вот так своеобразно и неблагодарно воспользовался. Нет, Родька, ни к чему хорошему это не приведет. Сначала раскол в партии, потом раскол государства

Ну что ты, папа, – вмешалась Люба, – о каком расколе государства ты говоришь? Ты что имеешь в виду? Отделение союзных республик? Этого никогда не произойдет. Уж поверь мне как экономисту. Экономики республик так тесно завязаны одна на другую, что отделение приведет к полному