Шимпфёссль Элизабет

Греф инициировал приватизацию и либерализацию в таких областях и в таких масштабах, о которых рыночные реформаторы предыдущего десятилетия могли только мечтать. В то время как специалисты по России говорят, что пиком неолиберальной политики стали 1990-е годы, политологи Хилари Эппел и Митчел Оренштейн утверждают, что эпоха Грефа превзошла тот период по размаху неолиберальных реформ. Так, в 2001 году Греф ввел «плоскую» шкалу подоходного налога в размере 13 % – это символическая «визитная карточка» сверхлиберальной экономической политики. Крупнейшей инициативой Грефа стало раздробление и приватизация государственного монополиста РАО «ЕЭС России», владевшего большей частью электростанций и энерготранспортной сети (в последние годы эту компанию возглавлял Чубайс). Еще одним важным шагом стала приватизация в секторе коммунальных услуг, бесплатное предоставление которых позволяло миллионам бедных россиян не опускаться ниже порога нищеты.

Богатые русские любят подчеркивать динамичный характер своей предпринимательской деятельности. Но выходцы из 1990-х годов, чей путь в олигархию был проложен темными инсайдерскими сделками за закрытыми дверями, предпочитают акцентировать внимание на том, что их обогащение началось еще до приватизации. Действительно, многие из них занялись коммерцией еще студентами, задолго до распада Советского Союза. Христя Фриланд, однако, вписала их рассказы о рискованном предпринимательстве в более широкий контекст: по ее оценкам, стартовые социальные позиции многих будущих олигархов располагались довольно близко к рычагам власти, что позволяло пользоваться преимуществами перехода к рыночной экономике, но в то же время достаточно далеко от них, чтобы экспериментировать за рамками существующей советской системы.

Михаил Ходорковский и Михаил Фридман, родившиеся соответственно в 1963 и 1964 годах, попадали в идеальную возрастную когорту: во-первых, они были слишком молоды, чтобы успеть подняться по бюрократической лестнице, и, следовательно, находились достаточно далеко от верхушки советской иерархии, чтобы позволить себе быть независимыми от нее. Во-вторых, в отличие от старой чиновничьей гвардии, они не помнили середины 1960-х годов, когда за хрущевской оттепелью последовал резкий разворот; не обремененные горьким опытом, они не боялись, что подобное может повториться. Они смело использовали все возможности, которые перед ними открывались.