Леонид Клейн

Один из главных секретов счастливой жизни — умение полюбить обыденность, примириться с ней как с важнейшей частью жизни.

этом-то и есть искусство любви к обыденности — попробовать взглянуть на нее иначе и увидеть то, что не имел возможности наблюдать прежде, сделать что-то по-другому. Встать на плечи великанов, чтобы подняться еще выше и сказать миру свое новое слово.

Горит звезда, дрожит эфир,
Таится ночь в пролеты арок.
Как не любить весь этот мир,
Невероятный Твой подарок?
Ты дал мне пять неверных чувств,
Ты дал мне время и пространство,
Играет в мареве искусств

оей души непостоянство.
И я творю из ничего
Твои моря, пустыни, горы,
Всю славу солнца Твоего,
Так ослепляющего взоры.
И разрушаю вдруг шутя
Всю эту пышную нелепость,
Как рушит малое дитя
Из карт построенную крепость.

Автор «Войны и мира» ведет нас по этажам этого здания, показывая, как устроена жизнь в отдельных квартирах, а потом вдруг будто бы взмывает над ним, чтобы показать его снаружи и поведать его историю и устройство, которое изнутри не разглядеть. И в этот момент возникает некое целостное знание — не только о событиях, описываемых в романе, но и о жизни в целом.

Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый-военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самые плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.

ожно ли было такое предусмотреть планом, диспозицией? Конечно, нет! План может лишь задать вектор в начале движения — войск, кампании, проекта, да и то не всегда, но в дальнейшем ситуация начинает развиваться сама по себе

Можно ли было такое предусмотреть планом, диспозицией? Конечно, нет! План может лишь задать вектор в начале движения — войск, кампании, проекта, да и то не всегда, но в дальнейшем ситуация начинает развиваться сама по себ

В этой главе мы рассмотрим Островского как писателя, который задолго до того, как Виктор Пелевин отправил баблонавтов в «Пространство Фридмана», начал исследовать влияние большого количества денег на человека.

автомобиль занимал особое место в мировоззренческой системе советского «среднего класса», представляемого Рязановым в фильмах.
Самый очевидный пример — «Берегись автомобиля», вышедший на экраны в 1965 году.