Самба, ты была моей когда-то.
О, как хорошо нам вместе пелось!
Я держала гриф твоей гитары,
Колокольчики агого нам звенели.
Иногда Винисиус подбирал идеальную ноту, идеальный ритм для моих слов, и тогда я ощущала, как тепло охватывает шею и ползет вниз, по спине. Мы работали в унисон, кивая друг другу, не зная, какой звук или слово будет следующим, но ожидая их с дрожью восторга. Иногда проскакивали банальная строка или фальшивая нота, и мы с Винисиусом смеялись над своей неуклюжестью. Но вскоре уже не останавливались, не смеялись, не нарушали ритм. Между нами воцарилось доверие. Если Виинсиус хотел двигаться мягче, я давала ему эту мягкость. Если я хотела медленнее, он подавался мне медленнее. Не было ни заминок, ни опасливого ожидания. Мы двигались вперед с безупречной синхронностью, мы кончили одновременно. Настала тишина.