Мелитина Клягина-Кондратьева

Давали столько золота, сколько весила луковица. Первый тюльпан привезли сюда из Константинополя около 1560 года. Он вызвал такое восхищение, что амстердамские богачи послали в Турцию за другими тюльпанами. С тех пор ими начали безумно увлекаться, и это продолжалось много лет. Тюльпаны стоили от тысячи до четырех тысяч флоринов за штуку, а одна луковица, «Семпер Аугустус», была продана за пять с половиной тысяч.

Люди покупали и перепродавали луковицы, даже не видя их, однако наживали чудовищные прибыли. Это превратилось в своего рода азартную игру. Одни богатели в два-три дня, другие теряли все, что имели. Земли, дома, скот и даже одежду отдавали за тюльпаны, когда у людей не было наличных денег.

Да это просто бюллетень о состоянии здоровья какого-то человека. В этом доме кто-то болен, и, чтобы избавить его от частых стуков в дверь, родственники пишут, как чувствует себя больной, и вешают это описание, как афишу, на входной двери для сведения друзей, что приходят справляться о его здоровье… Бесспорно, очень разумный обычай. В нем, по-моему, нет ничего странного.

Эй ты, старая подушка для булавок,

Ханс, когда он глядит на страницу с длинными словами, радуется не хуже кролика на капустной грядке… А что до счета…

— О, это просто Крейтон-сахиб, очень странный сахиб, — пол­ковник-сахиб без полка.
— А что он делает?
— Бог знает. Он постоянно покупает лошадей, на которых не умеет ездить верхом, и расспрашивает о всяких божьих создани­ях, как, например, о растениях и камнях, а также об обычаях на­рода. Купцы зовут его отцом дураков, потому что его так легко надуть при продаже лошади. Махбуб Али говорит, что он самый сумасшедший из всех сахибов

В мадрасу я пойду. В мадрасе я буду учиться. В мадрасе стану сахибом, но, когда мадраса закрыта, я должен быть свободным и бродить среди своих людей. Иначе я умру.
— А кто твои люди, Друг Всего Мира?
— Вся эта великая и прекрасная страна

он, как и все восточ­ные люди, относился равнодушно к шуму, и грохот никак не по­влиял на его сновидения

Правительство обло­жило нас множеством податей, но дало нам одну хорошую вещь — поезд, который сближает друзей и соединяет встревожен­ных. Замечательная штука — поезд

У матерей нет мудрости, свойствен­ной нашим летам. Если ребенок плачет, им кажется, что небеса на землю валятся. Ну, а бабушка так далека от родовых мук и на­слаждения кормить грудью, что разбирается, когда дети плачут просто от злости, когда от ветров в животике