Светлана Аллилуева

Светлана Иосифовна Аллилуева (урожд. Сталина, в эмиграции — Лана Питерс (Lana Peters) — советский филолог-переводчик, кандидат филологических наук; мемуарист. Получила широкую известность как дочь И. В. Сталина, о жизни которого оставила ряд работ в жанре мемуаров. В 1967 году эмигрировала из СССР в США. В первом браке — супруга советского учёного-юриста Г. И. Морозова; во втором — члена-корреспондента АН СССР Ю. А. Жданова, невестка Секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова. в третьем — американского архитектора В. В. Питерса. Мать российского кардиолога И. Г. Аллилуева. Родилась в семье Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина и Н. С. Аллилуевой. Училась в 25 образцовой школе г. Москвы (1932—1943), окончила её с отличием. Окончила исторический факультет МГУ и аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. Кандидат филологических наук. Работала переводчиком с английского языка и литературным редактором, выполнила перевод нескольких книг, в том числе произведений английского философа-марксиста Джона Льюиса. В 1944 году вышла замуж за Григория Морозова, одноклассника её брата Василия. Впоследствии брак был расторгнут. Сын Иосиф Аллилуев (1945—2008) стал кардиологом, доктором медицинских наук. В 1949 году вышла замуж за Юрия Жданова. Юрий усыновил Иосифа, первого сына Светланы. В 1950 году у них родилась дочь Екатерина. Работала в Институте мировой литературы с 1956 по 1967 год. В мае 1962 года крестилась в Москве и крестила детей у протоиерея Николая Голубцова. В 1967 году, уехав в Индию, чтобы принять участие в похоронах Браджеша Сингха (которого в некоторых интервью называла своим мужем), стала «невозвращенцем». На некоторое время она остановилась в Швейцарии, затем жила в США. В 1970 году вышла замуж за американского архитектора В. В. Питерса, родила дочь, в 1972 году развелась, но сохранила за собой имя Лана Питерс. В 1982 году Аллилуева переехала из США в Англию, в Кембридж, где отдала дочь Ольгу, родившуюся в Америке, в квакерскую школу-интернат. Сама же стала путешественницей. Объехала почти весь мир. В ноябре 1984 года неожиданно появилась в Москве с дочерью. С энтузиазмом была встречена советскими властями, ей незамедлительно восстановили советское гражданство. Уехала в Грузинскую ССР, где встретила своё 60-летие, которое было отмечено в помещении музея Сталина в Гори. Прожив неполных два года в СССР, Аллилуева направила письмо в ЦК КПСС с просьбой разрешить ей выезд за границу. После личного вмешательства Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачёва в ноябре 1986 года ей было разрешено вернуться в США. Там она отказалась от гражданства СССР. Скончалась в доме престарелых города Ричленд, штат Висконсин, США.

Quotes

anyastrhas quoted2 years ago
Незнакомые врачи, впервые увидевшие больного (академик В. Н. Виноградов, много лет наблюдавший отца, сидел в тюрьме) ужасно суетились вокруг. Ставили пиявки на затылок и шею, снимали кардиограммы, делали
anyastrhas quoted2 years ago
1
Рассказ будет долгим. Письма будут длинными. Я буду забегать вперед и возвращаться к самому началу. Упаси Бог — это не роман, не биография и не мемуары; последовательного изложения не будет. Сегодня такое чудное утро. Лесное утро: свистят птицы, сквозит солнце сквозь зеленый лесной полумрак. Сегодня я хочу рассказать тебе о самом конце, о тех днях марта 1953 года, которые я провела в доме отца, глядя, как он умирает. Был ли это, действительно, конец какой-то эпохи и начало новой, — как утверждают теперь? Не мне судить. Увидим, Мое дело не эпоха, а человек. Это были тогда страшные дни. Ощущение, что что-то привычное, устойчивое и прочное сдвинулось, пошатнулось, началось для меня с того момента, когда 2-го марта меня разыскали на уроке французского языка в Академии общественных наук и передали, что «Маленков просит приехать на Ближнюю». (Ближней называлась дача отца в Кунцеве, в отличие от других, дальних дач). Это было уже невероятно — чтобы кто-то иной, а не отец, приглашал приехать к нему на дачу… Я ехала туда со странным чувством смятения, Когда мы въехали в ворота и на дорожке возле дома машину остановили Н. С. Хрущев и Н. А. Булганин, я решила, что все кончено… Я вышла, они взяли меня под руки. Лица обоих были заплаканы. «Идем в дом, — сказали они, — там Берия и Маленков тебе все расскажут». В доме, — уже в передней, — было все не как обычно; вместо привычной тишины, глубокой тишины, кто-то бегал и суетился. Когда мне сказали, наконец, что у отца был ночью удар и что он без сознания — я почувствовала даже облегчение, потому что мне казалось, что его уже нет. Мне рассказали, что, по-видимому, удар случился ночью, его нашли часа в три ночи лежащим вот в этой комнате, вот здесь, на ковре, возле дивана, и решили перенести в другую комнату на диван, где он обычно спал. Там он сейчас, там врачи, — ты можешь идти туда. Я слушала, как в тумане, окаменев. Все подробности уже не имели значения. Я чувствовала только одно — что он умрет. В этом я не сомневалась ни минуты, хотя еще не говорила с врачами, —просто я видела, что все вокруг, весь этот дом, все уже умирает у меня на глазах. И все три дня, проведенные там, я только это одно и видела, и мне было ясно, что иного исхода быть не может. В большом зале, где лежал отец, толпилась масса народу. Незнакомые врачи, впервые увидевшие больного (академик В. Н. Виноградов, много лет наблюдавший отца, сидел в тюрьме) ужасно суетились вокруг. Ставили пиявки на затылок и шею, снимали кардиограммы, делали рентген легких, медсестра беспрестанно делала какие-то уколы, один из врачей беспрерывно записывал в журнал ход болезни. Все делалось, как надо. Все суетились, спасая жизнь, которую нельзя было уже спасти.
anyastrhas quoted2 years ago
Дом этот, во всяком случае, как-то похож на жизнь этих последних двадцати лет. У меня ничего не связано с ним. я его не любила никогда.
fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)