Ольга Погодина-Кузмина

Уже вперед известно, по какой причине трибуны будут хохотать.
Первым долгом мяч угодит в

фотографа, и именно в то время, когда он с кассетой в зубах будет подползать к воротам, чтобы заснять так называемый критический момент. Сраженный ударом, он упадет на спину и машинально снимет пустое небо. Это бывает на каждом матче, и это действительно очень смешно.

Давно уже с улиц исчезли слепые певцы с трофейными гармониками, убогие калеки — люди-объедки войны.

Ложные достижения цивилизации: милосердие, гуманизм, презумпция невиновности — мыльные пузыри для отвлечения детского сознания масс.

Мыслящий таракан, способный управлять этим миром, — вот цель моего эксперимента.
Мой разум изощрен и целенаправлен. Я постепенно растворюсь в своих обличьях. Обыденный, незаметный, как мыло на умывальнике, я превращаюсь в идеального соглядатая.

И ветки голые деревьев тянулись вверх не то с угрозой, не то в мольбе.

Зимой всегда трудней жить, мучительна усталость тела и всё тяжелей нести в себе неисцелимый ужас существования. Но весна на пороге — вот и вода в сенях за ночь не застыла куском, не подернулась ледяной коркой. Май долгожданный, приходи скорее! Вскроется море, прибавится света и дня.

Огромная страна уже восемь лет хоронила войну, наваливала сверху на зловонный труп газетные передовицы и речи партийных съездов, праздники и лозунги; застраивала могилы новыми домами и заводами.

Помнит Таисия свое положение — поломойка, прачка, не девушка — баба с прицепом. Легкая фигурка ее раздалась после беременностей, живот и груди стали тяжелые, словно налитые молоком и плодородием. А инженер человек образованный, хоть и простой в обхождении, а видно, что гордый. Порода в нем не крестьянская и не рабочая, другая. От этого в душе надрыв и беспокойство.

Ордынцы в войлочных шлемах, с красными нашивками на шинелях, пришли на ее землю за год до начала войны.