Марк Казинс

Дегенеративное искусство извращает реальность, утверждали нацисты, это гнусная пародия, клевета на все истинно арийское, здоровое физически и душевно. То есть, по их понятиям, они сражались за правду, за подлинную, неискаженную реальность.

ночь с 9 на 10 ноября 1938 года вандалы разгромили семь с половиной тысяч еврейских домов и магазинов, тысячу синагог и множество еврейских кладбищ

Но организованные властью ноябрьские бесчинства носили пропагандистский характер и получили самое широкое освещение в прессе

Убийца всегда пытается «прибраться» за собой. Нацисты были большие мастера заметать следы, использовать эвфемизмы и скрывать от посторонних глаз свой чудовищный план — полное истребление евреев; однако это удавалось им не всегда

Американцы дали бомбам кодовые имена «Малыш» и «Толстяк», тем самым инфантилизируя смертельный ужас, который они собирались посеять, но фотографии обожженных тел, трясущихся детей

Смотреть — значит выступать свидетелем злодеяния, признать тот факт, что атомная бомба ведет мир к самоуничтожению. Точно так же как веймарцы, смотревшие­ на груду трупов, американцы и их союзники, смотревшие кадры кинохро­ники и фотографии Хиросимы и Нагасаки (чаще всего стыдливо отредак­тированные), должны были предстать перед судом собственной совести. И это тот случай, когда зрительные впечатления не только не ослабляют нашей связи с реальностью, но, напротив, делают ее нерасторжимой

Стена простояла двадцать восемь лет

Находясь с официальным визи­том в Варшаве, германский канцлер Вилли Брандт возложил венок к памят­нику жертвам Варшавского гетто, а потом неожиданно для всех и, вероятно, для себя самого упал на колени. Позже он напишет в своих мемуарах: «Я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов». Брандт не впервые признал военные преступления Германии, но в тот момент, когда у всех на глазах застыл в позе молитвы и смирения, он совершил не­что невероятное — принес покаяние от имени всего немецкого народа

Разумеется, федеральный канцлер не просто человек — в своем лице он представляет Германию, следовательно здесь на коленях стоит сама Германия. Мы видим по меньшей мере с десяток фоторепортеров и целую толпу наблюдателей, и все смотрят на него, как смотрел и автор фотографии. Все глаза прикованы к Вилли Брандту, но его глаза опущены

Это публичное извинение — одно из величайших визуальных событий в истории XX века. Оно помогло изменить мир