Елена Костюченко

.

— Глухие в массе своей очень необразованные, — говорит Назаренко. — И проблема не в глухих, проблема в образовании. Наша система нацелена на то, чтобы подготовить из глухого слесаря или токаря.

— Знаешь, если бы я слышала, у меня была бы другая профессия. Точно. Стала бы я счастливее?

Тяжесть чтения текстов Костюченко — в том, что она предлагает не откровения, а иллюстрации: персонажи ее расследований наполняют читательские догадки, страхи и подозрения живой кровью

и стратегию, которую хочется назвать «черным оптимизмом» («я знаю, что все очень плохо, но не может же все быть так плохо»)

Это — страшное положение вещей, идеальная среда для тотального насилия, в котором самозащита и нападение становятся неразделимыми и взаимозаменяемыми.

Один — полное, граничащее с диссоциацией, отстранение

Второй — тотальная борьба на уничтожение (социальное, политическое или физическое) всякого оппонента.

В этой фразе — одновременно и понимание своих отношений с государством, и изумление тем, что кто-то их, эти отношения, очевидно, не понимает, видит другими, ждет иного.

начинает болеть голова, — то никогда не надо останавливаться и уходить от боли. Вместо этого надо направить на нее свет внимания.

«постоянные понятые» (попавшиеся на каких-то мелочах и вынужденные теперь служить ментам)