Оса Эриксдоттер

Ее злила даже мысль об этих новшествах. Не понимают, что ли: несколько лет диеты – и голодание доведет малышей до тяжелой анорексии? Молли восемь лет, а основной предмет в школе – диетология. А учителя, соответственно, – диетологи, или, как их теперь называют, нутриционисты. Хелена и другие родители пытались протестовать, но ректор лишь пожимал плечами: что мы можем сделать? Мы не несем ответственности. Такова линия партии власти. Мы ничего не можем сделать.

если бы на бойнях были стеклянные стены, все бы давно стали вегетарианцами

спех политика – нащупать в этой мешанине самую подлую струнку и на ней играть. Ненависть, зависть, ксенофобия. Кольцо врагов. Арийцы – евреи, черные – белые, верующие – атеисты, богатые – бедные.

Таков modus operandi[38] всех диктаторов-психопатов: первым делом подкормить, а потом и приручить суды и органы правопорядка. Сделать их соучастниками, пусть понимают: обратной дороги нет.

Отсутствие смерти – еще не жизнь.

На обложке девочка в слезах рассматривает в зеркало свой пухлый животик. На последней странице текст: маленькой Лили надоело, что ее дразнят. Она решила похудеть, похудела и, разумеется, вернула друзей и стала предметом обожания и примером для подражания.

Рита, как ему казалось, и любила его именно за чувствительность, за терпение. Почему-то особенно ее привлекало “потрясающее умение” выбрать точное количество оборотов перечной мельницы. Он так до конца и не понимал, что она имела в виду. Оказывается, точное количество – это ровно столько, сколько надо, чтобы не переперчить, но сохранить вкус перца.

Однако, как оказалось, терпение в совместной жизни – штука односторонняя. Искусство ждать незаменимо, чтобы приготовить идеальный томатный соус или написать близкий к совершенству текст, но когда речь идет о любви… тут требуется взрыв, фейерверк. Как у буйного шизофреника.

жизни есть вещи куда более интересные, чем здоровая еда и ненасытная фиксация на внешности.

Лицо – маска, скрывающая безумие.