Мюррей Стайн

Тот, кто уверенно движется в этом мире дорог, избирает Гермеса в качестве своего бога.

Гермес, бог границ и пересечения границ, бог дорог по суше и морю, бог таких культурных пространств, как рынки и базары, где совершаются сомнительные сделки, представляет собой тип сознания, существующего исключительно в переходном времени и в переходном пространстве. Гермес – бог переходов, и переходы всегда совершаются через какой-то барьер. «Мир Гермеса», как называет Кереньи этот архетип, представляет собой «существование в потоке» (Kerenyi, 1976, р. 12), и это еще одно определение переживания лиминальности. Один из эпитетов Гермеса – stropheus,т. е. петля, на которой вращается дверь; Гермес фиксированв лиминальности, и мир Гермеса – это существование в состоянии лиминальности.

Английское слово «лиминальность» (liminality) происходит от латинского лишен (limen),означающего «дверной проем» или «порог». Входя в помещение или выходя из него, мы пересекаем лишени, задержавшись в этом пограничном пространстве хотя бы на полсекунды, оказываемся в зоне лиминальности.

Хотя ощущение «Я» и некоторой его непрерывности и присутствует на стадии лиминальности, превалирующими являются ощущения отчуждение, предельности и смещения. Появляются важные вопросы, связанные с тем, что есть «Я», на что оно способно, откуда оно взялось и куда направляется. Когда «Я» становится бездомным, как в состоянии лиминальности, эти гностические вопросы приобретают особую актуальность

В лиминальности позиция «Я» не фиксирована, оно не занимает четко определенного психологического положения. Оно плавает; нет жесткого разграничения между «это» и «не то»; границы между «Я» и «не-Я» становятся менее определенными и сближаются значительно больше, чем в периоды фиксированной психологической идентичности. Эго есть нечто состоявшееся и еще не состоявшееся. Время деформируется: Эго забывает, фиксированные грани памяти размываются и тускнеют, прошлое выступает удивительным и странным образом; будущее не имеет определенного образа или контура. «Я» не привязано к определенным внутренним образам, идеям или чувствам. Поэтому, будучи непривязанным, «Я» плавает, дрейфует и пересекает многие прежние границы и запретные кордоны.

военное время само выступает в качестве лиминального для всех, кроме разве самых искушенных солдат

Аналогичной интервенцией в современной жизни является случай архетипического сновидения на начальном отрезке протяженного периода психологического распада – времени, для которого характерны, в основном, ощущения утраты, горя, скорби.

Присутствие Гермеса – это неожиданная прибыль, удача, но также в немалой степени – и элемент страха, чувство жути.

Гермес персонифицирует синхронийный момент. Но следует добавить и то, что классически его появление происходит в сумерках или ночью, в лиминальном пространстве и лиминальное время. Или же, наоборот: его присутствие вызывает появление сумерек и ощущение вневременности. Он появляется как легкая, но жуткая тень:

«Кто или что является нам в виде Гермеса, когда мы пребываем в лиминальности?» – я бы ответил так: архетипическая самость в виде посланника и проводника.