Михаил Захаров

Как сказала художница Тала Мадани: «Иногда я говорю студентам, если они делают работу, которая понравится их маме, у них проблемы».

Рождественские эльфы Санты Клауса без мандаринов долго, ну никак, не могут прожить. Мандаринки неспроста символ Рождества. Они не только вкусные и красивые, но также наполняют волшебной силой маленьких эльфов. Поэтому эльфам обязательно нужно съедать хотя бы по одному мандарину в день.

Звали его Блинька. Так его прозвали за неимоверную любовь к блинам.

Всю жизнь до нашего знакомства меня не отпускала мысль Витгенштейна о невыразимом, которое (невыразимо) содержится в выраженном. Эта мысль менее популярна, чем благоговейное о чем невозможно говорить, о том следует молчать [1], но, как мне кажется, более глубока. Ее парадокс буквально в следующем: зачем я пишу или почему я не перестаю писать.

давно знаю о безумцах и королях; я давно знаю, каково это — чувствовать себя подлинной. Мне повезло — я чувствовала себя подлинной, с каким бы умалением и угнетением ни сталкивалась. И я давно знаю, что квир-гордость приходит тогда, когда отказываешься стыдиться, видя, как тебя стыдится другой. [Сара Ахмед]

Всю жизнь до нашего знакомства меня не отпускала мысль Витгенштейна о невыразимом, которое (невыразимо) содержится в выраженном. Эта мысль менее популярна, чем благоговейное о чем невозможно говорить, о том следует молчать [1], но, как мне кажется, более глубока. Ее парадокс буквально в следующем: зачем я пишу или почему я не перестаю писать.

Но, как бы я ни преуспела в таком разговоре, я до сих пор не могу без стыда или неловкости покупать авиабилеты на двоих или от лица нас обоих вести переговоры с отделом кадров. Дело не в собственном стыде или неловкости — скорее мне стыдно за тех, кто выносит неверные суждения и кого вопреки раздражению приходится поправлять, — но как их поправишь, ведь слов не хватает.

Я достаточно хорошо знаю свою мать, чтобы разглядеть в компульсивном повторении истории о дереве-убийце желание навязать мне внешний критерий ужаса: что может случиться с человеческим ребенком на этой планете. Не знаю, почему она так хочет убедиться, что этот критерий засел в моем сознании, но я свыклась с тем, что ей это необходимо. Она хочет, чтобы я знала: она стояла перед деревом-убийцей.

Потому что невозможно поднасрать словом в пространстве, предназначенном для Бога.

перестать раздражаться от бесконечного повторения одного и того же имени, научиться прятаться в грамматических тупиках, отдаться упоению конкретикой. Необходимо принять существование чего-то за рамками Двоицы, особенно когда вы пытаетесь быть образцовыми партнерами — тем более супругами.