Герман Рыльский

– Чай, пожалуйста, – спокойно произнесла девушка, усаживаясь на соседний стул. – С бармаглотом.
– С бергамотом, – подсказал Кот.

– Умный, глупый – это просто ярлыки, которые люди навешивают друг на друга. Ты не похожа на других людей, поэтому иди вперед и делай, что считаешь нужным. Если хочешь убить – убей. Никто не вправе тебя судить.

Снег шел не переставая, преобразив мрачноватые окраины, как пудра преображает лицо трупа.

этот зимний наряд не смог бы обмануть. Погребальные саваны, как известно, тоже белого цвета.

Распахнув дверцу, из машины вышел высокий мужчина в черном пальто, шляпе и длинном шарфе. Его элегантные лакированные туфли явно не предназначались для прогулок по улицам наподобие Смолокурной:

Спустя полминуты створка приоткрылась, и на пороге возникла худощавая светловолосая фройляйн. Взгляд ее голубых глаз был прямым, выражение лица – не слишком приветливым

еня зовут Конрад Ленц, я работаю в газете «Королевские ведомости»

Улыбка у журналиста была открытая и располагающая, и девушка подумала, что он, вероятно, репетировал ее перед зеркалом.

Гретель колебалась. Ей не хотелось ворошить прошлое, но Ленц назвал невероятную по меркам Марбаха сумму.

– Из-за таких, как вы, я стала посмешищем в собственном городе. Вы знаете, что меня считают сумасшедшей?

Грех сидеть в четырех стенах, когда приятный молодой человек предлагает вам прогулку, глинтвейн и десерт!