Дмитрий Карельский

Они вместе смотрели, как разворачиваются огненные знамена, выставляя напоказ свою красоту, в которой не было ни свирепости, ни доброты

— Я просто ощупываю пальцами, шевелюсь и сжимаю — и счастлив. Прикоснуться своим телом к другому — такая безмерная радость, какую еле может вместить мое сердце.

Воздух стал совсем вязким; казалось, можно протянуть здоровую руку и вылепить из него шарики — как снежки из снега. Он искрился угольками, уподобляясь тем самым ночному небу.
У воздуха был вкус. Лукас посмаковал его во рту. И узнал его.
Воздух наполнили мертвые. Для Лукаса это было так же бесспорно, как Саймоново присутствие в подушке. С каждым вдохом Лукас вбирал мертвых внутрь себя. Они были горьковаты на вкус; пепельно-горячо ложились на язык.