Олег Будницкий

Итак, Вы в третий раз строите свою жизнь. Такова наша судьба. Жить две, а то и три жизни.

Как писал Черчилль, «немцы были не единственными хищниками, терзавшими труп Чехословакии»: 1 октября польские войска заняли Тешинскую область, а Венгрия «получила кусок мяса за счет Словакии». В начале ноября Венгрия, по решению Германии и Италии, получила также южные районы Словакии и Подкарпатской Руси (современную Закарпатскую область Украины), в которых большинство населения составляли венгры.

Мюнхен, продемонстрировавший Сталину, что с ним в европейской политике не считаются, усилил его подозрительность в отношении западных демократий и побудил искать другие способы обеспечения безопасности страны. В конечном счете это и привело его к решению подписать соглашение с Гитлером, именуемое обычно пактом Молотова — Риббентропа, которые были лишь исполнителями воли своих руководителей.

Согласно декрету президента Бенеша, судетские немцы лишались чехословацкого гражданства и подлежали депортации из страны.

Лидер судетских нацистов, обергруппенфюрер СС и гауляйтер Судетской области Конрад Генлейн был захвачен американцами и 10 мая 1945 года покончил с собой, перерезав вены стеклами собственных очков.

«Местное население свою злобу и ненависть к немцам выражало в самых разнообразных, подчас довольно странных, необычных для нас формах». «Необычными формами» было сожжение немцев на кострах, поочередный расстрел из мелкокалиберной винтовки, подвешивание за ноги на столбах. «В районе техникума жители города, раздев по пояс 15 немок и вымазав их краской, заставили работать по исправлению мостовой, при большом скоплении народа. После этого немки были выведены за город и расстреляны… Злоба и ненависть к немцам настолько велики, что нередко нашим офицерам и бойцам приходится сдерживать чехословацкое население от самочинных расправ над гитлеровцами».

Сталин, разумеется, не упомянул о секретных дополнительных протоколах к пакту, и до конца 1980‐х годов со

Ольга Берггольц записала в дневнике: «…Когда немецкие танки на нашем бензине шли на Париж, — я всей душой протестовала против этого, ощущая гибель Парижа, как гибель какой-то большой части своей души, как наш позор — нашу моральную гибель».

Молниеносный разгром Франции означал крах надежд Сталина на затяжную войну на Западе.

Это было особенно ценно в связи с «моральным эмбарго», наложенным американской администрацией на торговлю с СССР в ответ на бомбардировки советской авиацией жилых районов Хельсинки во время советско-финской войны.