Екатерина Морозова

Смех исходит не из их ртов, потому что рты масок неподвижны. Смех — в их мыслях, летящих в меня из прорезей для глаз, словно отравленные дротики.

И я скорее счастлив, чем нет.

Не забывайте меня.

Я начинаю иметь себя в мозг.

Неужели я думал, что, не найдя счастья в жизни, найду его в смерти?

— Значит, как-нибудь научу. Это жизненно важный навык, как плавать и дрочить.

Париж та еще дыра, в него зачем-то напихали чертову невозможную уйму людей, и все куда-то спешат.

– Выплесни свои чувства в узор и краски, – говорит он. – Узор-позор-пугач-богач, настоящее твое богатство – в рисунках: они хватают меня, кричат мне, заставляют меня смотреть. Мои карты указывают путь, но твое видение дает направление. Ты компас, Кейден Босх. Ты компас!

– Если я компас, то толку от меня мало, – замечаю я. – Я даже не знаю, где север.

– Еще как знаешь! – отвечает штурман. – Только в этих водах север постоянно гоняется за собственным хвостом

Мне вспоминается один мой давний приятель, считавший, что север всегда там, куда он встанет лицом. Пожалуй, в этом что-то было

«Семи самураев» Куросавы

– Назвать ее – все равно что потопить. Корабль с именем весит больше, чем вытесненная им морская вода. Спроси любую жертву крушения