Франсин Хирш

Большевики прибегали к такой полемике для облегчения дискуссий по важным вопросам. Лишь позже эти работы получили статус «священных писаний», в которых советские лидеры и чиновники подыскивали подходящие цитаты для пропаганды либо обоснования тех или иных политических мер.

Поскольку советский режим интересовался «сознанием» жителей, а не их врожденными биологическими признаками, список советских национальностей продолжал пересматриваться. Это давало некоторым группам надежду на «реабилитацию», а другие держало в страхе перед будущими преследованиями. Во время и после Второй мировой войны список советских национальностей претерпел несколько важных изменений. Вскоре после инкорпорации Балтийского региона в Советский Союз литовцы, латыши и эстонцы получили свои собственные официальные советские национальные культуры и поощрялись к советизации1147. В то же время ряд советских социалистических наций потеряли свой привилегированный статус. Советский режим обвинил чеченцев, ингушей, балкарцев и несколько других народов в сотрудничестве с немецкими оккупационными силами и включил в список «враждебных» народов. В этот список вошли «иностранные» и иные «ненадежные» народы, во время войны обвиненные в антисоветской деятельности. Советское правительство уничтожило их этнотерриториальные единицы; НКВД депортировал их население в Среднюю Азию и Сибирь и предпринял дополнительные меры для ликвидации культур, языков и историй этих национальностей1148.

конце 1930‐х годов, перед лицом двойной идеологической и гео­политической угрозы, советский режим применил сочетание этнографического знания и террора для ускорения революции и консолидации Советского государства. Он заставлял этнографов и других экспертов доказывать правильность советского представления об историческом развитии и в то же время опирался на НКВД в деле защиты стратегически важных регионов от «ненадежных элементов» — в частности, с помощью паспортов. Перепись и паспортная система, две культурные технологии управления, сосуществовали и применяли разные критерии для картографирования национальных идентичностей населения. Каждая из этих технологий выполняла свою важную функцию. Но НКВД (который управлял паспортной системой) и советские этнографы и статистики (которые работали над переписью) не были изолированы друг от друга. В разгар сталинского террора советские эксперты имели все основания страшиться НКВД. Из-за этого сложилась петля обратной связи между террором и этнографическим знанием. Этнографы и статистики исключали диаспорные национальности из своего списка национальностей и подводили научный фундамент под политику НКВД в отношении населения.