Мэрилин Ялом

Еще одной жертвой эпидемии стала Элизабет Бутцер, жена реформатора Натаниэля Бутцера. Понимая, что умрет, и зная о потере Вибрандис, она вызвала ту к своему одру. Вибрандис пришла ночью — так велик был страх, что кто-нибудь увидит ее, недавно сделавшуюся вдовой, разгуливающей по улицам. Элизабет попросила ее выйти замуж за Бутцера, когда она умрет. Эта просьба одной обреченной на смерть женщины к другой многое говорит нам о людях той эпохи: женщина, беспокоящаяся за будущее своего мужа, и вдова, о благочестии и трудолюбии которой шла слава. Вибрандис и Бутцер сочетались браком на следующий год

Прикройте грудь, чтоб я вас слушать мог…»

Пятая часть всех колонисток умирала при родах, и хотя Анна Брэдстрит радовалась каждому зачатому ребенку, она не могла не испытывать страха перед этим процессом

условиях суровых зим в Новой Англии жены колонистов для того, чтобы выжить и сохранить семью, должны были демонстрировать крайнюю физическую и психическую выносливость, но на публике они должны были соответствовать принятому в обществе образу послушной и кроткой спутницы.

Все жены, независимо от того, помогали им слуги или нет, обязаны были вести домашнее хозяйство на должном уровне. Американок буквально подталкивали к тому, чтобы они идентифицировали себя с домашним бытом и оценивали себя по этим умениям, так что они зачастую гордились своим умением готовить, консервировать, плести, шить, вязать и вышивать. Жизнь замужних женщин XVII–XX веков, будь то колонии, республика или фронтир, имеет запах яблочного пирога и яркие цвета лоскутного одеяла. Эти «домашние» предметы сегодня стали всего лишь романтическими клише, но тогда они служили настоящим мерилом женского успеха.

Сегодня, смотря в прошлое, мы можем сказать, что современный брак во многом основывается на пуританских идеях. Американский историк Эдмунд Морган отмечает, что взаимные чувства играли большую роль в пуританском браке: «Если жена и муж не любили друг друга больше, чем кого-либо еще, то они не только обманывали партнера, но и выражали неподчинение Богу». Но Морган спешит добавить, что нынешнее представление о любви отличается от того, что бытовало в XVII веке. Его не следует путать с романтической страстью, и оно никогда не затмевало любовь к Богу.

Другой историк, Джон Гиллис, убежден, что пуританский брак «был очень близок к современному пониманию супружества как союза двух равных людей, хотя в XVII веке это было равенство с большими оговорками» [212]. В любом случае пуританские жены довольствовались немногим. Они соглашались быть «сердцем» семьи и доверяли роль «головы» мужу. Они садились на предписанную скамью в церкви и удалялись для молитвы.

На протяжении XVIII века замужняя американка имела три роли: жены, объекта желания и предмета любви; матери, делившей обязанности по воспитанию детей со своим мужем; и домохозяйки, на которой лежал ряд домашних обязанностей, отнимавших большую часть сил.

Историки общества сходятся во мнении, что современное представление о браке рождается в период между Американской революцией и 1830‐ми годами. Именно тогда любовь утверждается в качестве ключевого критерия при выборе супруга, хотя ни достаток, ни происхождение, ни социальное положение не утрачивают своей важности.

Вне дома в обязанности состоятельной жены входило посещение церкви и нанесение визитов, а также благотворительность, которая бурно развивалась на протяжении всего столетия.