Екатерина Косарева

Боковым зрением я отмечаю, как Мэгги (восемь лет в «Пеннингтон Арч») глядит на меня огромными жалостливыми глазами, словно говоря: «Я никогда не забуду, как мы вместе ели тот йогурт».

– Молодец, – говорит Лайла, гладя меня по голове. – Я думала, пятисот экземпляров им хватит.

– Ты недооцениваешь всю мощь правильного ухода за гортензиями, – отвечаю я и поворачиваюсь к кафедре. – Правда, Освальд? – Я хмурюсь. – Освальд?

Тот уныло смотрит на толпу, будто смирившись с приговором к казни на электрическом стуле.

Моя первая естественная реакция – перепрыгнуть ограждение, рвануть к ней, обнять ее колени. Но я вежливо киваю, надеясь, что это можно интерпретировать как нечто среднее между «А, это разве важно?» и «О боже, да! Да! ДА!».