Бенедикт Лившиц

удостоверившись, что уже самый факт существования является в какой-то мере наказанием, и видя в смерти избавление, он тем не менее лечил больных, которых к нему приводили.

Все — мимолетный миг.
Что можно взять, держать и сохранить навеки?
Летит за часом час, и с каждым часом некий
Мы видим в мире сдвиг.
Где неподвижность звезд в сей движущейся тайне?
Что — небо зримое, действительно ль бескрайне
И вечно ли оно?

Вымойте ваши руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написанных этими бесчисленными Леонидами Андреевыми.

Я был на Камчатке,
Ты теребила перчатки

Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней.

Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней.

Один инстинкт вытеснил другой. Все его помыслы свелись к одному — убежать. Убежать от чего? От всего

Прохожие, у которых есть свое мерило для оценки незаурядных людей, говорили: «Вот идиот!»

Мы уже говорили, что Урсус не улыбался; он только смеялся – временами даже часто; но это был горький смех.

Затем, потирая руки, он приговаривал: «Я делаю людям все зло, какое только в моих силах».