Михаил Кузмин

Следят в театре многие бинокли...

в камин целый лес

Там светит всем зеленый свет

На небе, на земле,

Из-под воды выходит цвет,

Как сердце на стебле,

И все ясней для смелых душ

Замерзшая звезда...

Зеленый блеск очей...

Зеленый блеск очей...

наслаждаться природой, пожалуй, труднее греческой грамматики и, как всякое наслажденье, утомляет

— Что же может быть интересного в наших газетах? Я понимаю — заграницей! Там все можно писать, отвечая за все же, в случае надобности, перед судом. У нас же нечто ужасное, — не знаешь чему верить. Донесения и сообщения от правительства — неверны или ничтожны, внутренней жизни, кроме растрат, никакой, только слухи специальных корреспондентов.

Но ведь и заграницей только сенсационные слухи, причем за вранье перед законом не отвечают.

Ему ни нравился, ни не нравился этот высокий и тонкий мальчик в черной блузе с тонкими бровями.

Вместо человека из плоти и крови, смеющегося или хмурого, которого можно любить, целовать, ненавидеть, в котором видна кровь, переливающаяся в жилах, и естественная грация нагого тела, — иметь бездушную куклу, часто сделанную руками ремесленника, — вот переводы.