Александр Соловьев

Преимущества, которые, с точки зрения части консерваторов, несправедливо предоставляются меньшинствам, женщинам и беженцам, сильно преувеличены, равно как и ощущение того, что политкорректность «свирепствует» повсеместно. Проблему усугубляют социальные сети, поскольку один комментарий или инцидент может разлететься по интернету и стать знаковым для целой категории людей. Реальность для многих маргинализированных групп остается прежней: афроамериканцы все еще сталкиваются с полицейским насилием, а женщины продолжают подвергаться нападениям и домогательствам.

Разнообразие современного мира — расовое, этническое, религиозное, гендерное, разнообразие сексуальной ориентации и т.д. — не просто неоспоримый факт, но и по многим причинам ценность для общества. Знакомство с различными способами мышления и действий может стимулировать инновации, творчество и предпринимательство. Разнообразие вызывает интерес и энтузиазм. В 1970 г. Вашингтон был довольно скучным городом, населенным двумя расами, а самым экзотическим местом был ресторан Yenching Palace[28] на Коннектикут-авеню. Сегодня Вашингтонская агломерация стала местом невероятного этнического разнообразия: здесь можно, перебираясь из одного небольшого этнического анклава в другой, отведать эфиопскую, перуанскую, кхмерскую или пакистанскую кухню. Интернационализация города оказалась выгодна и по другим причинам: постепенно Вашингтон приобретал популярность среди молодежи, а та приносила с собой новую музыку, искусство, технологии; формировались целые кварталы, которых раньше не было. История Вашингтона воспроизводилась во всех других крупных городах мира — от Чикаго до Сан-Франциско, от Лондона до Берлина

С другой стороны, разнообразие не всегда оказывается исключительно благом. Сирия и Афганистан отличаются исключительным разнообразием, но оно порождает насилие и конфликты, а не творчество и стрессоустойчивость. В Кении разнообразие обостряет конфликты между этническими группами и подпитывает политическую коррупцию. Этническое многообразие десятилетиями, еще до начала Первой мировой войны, раздирало либеральную Австро-Венгрию, пока населявшие ее народы не решили окончательно, что не могут больше жить в общей политической структуре, что и привело к распаду империи. Венский плавильный котел конца XIX в. дал миру Густава Малера, Гуго фон Гофмансталя и Зигмунда Фрейда. Но когда более узкие национальные идентичности в составе общеимперской — сербы, болгары, чехи и австрийские немцы — осознали себя, регион содрогнулся в приступе насилия и нетерпимости3.