Марк Курлански

В 1968 году в возрасте семидесяти лет Маркузе преподавал в Государственном университете Сан-Диего. Можно было наблюдать, как он нервничает, беспокоясь о своем рыжем коте, любуется бегемотами в зоопарке, — седой дедушка, повлиявший на умонастроения всего мира. Студенты, вынудившие руководство Римского университета закрыть в марте это учебное заведение, несли плакат с тремя буквами М, означавшими «Маркс, Мао и Маркузе».

пьесе Вацлава Гавела «Меморандум», написанной более чем за год до вторжения, есть сцена, в которой люди понимают, что план Крауса о введении искусственного языка — полная катастрофа. Они вышвыривают Крауса, затем зовут обратно и впервые называют его Джо, словно старые друзья. Именно это произошло между Брежневым и Дубчеком.

Брежнев стал обращаться к Дубчеку «наш Саша» и фамильярно говорить ему «ты», чем поразил Дубчека, тем более что они никогда не были близко знакомы прежде. Дубчек продолжал обращаться к Брежневу официально, на вы.

Сила кубинского полицейского государства состоит в том, что трудно понять, что именно доведет тебя до беды. Правительство можно критиковать. В романах Десноса, мистериях Падуры и фильмах Гутьерреса много критики в отношении государства. Но когда Лесама пишет о гомосексуальности — это совсем другое дело. И когда Вильярреал, ухаживавший за домом Хемингуэя, не поладил с властями, проблема заключалась не в том, что он критиковал революцию (это можно было как-то переварить), а в том, что он вообще ею не интересовался. Что в Гаване способно вызвать больше подозрений, чем отсутствие мнения?