Мария Мельникова

Никто не скандалил с ним так, как она. Первый раз они поссорились из-за Вселенной. Он рассказывал, как та возникла, а она отказывалась это принять. Он повысил голос, она рассердилась, он не понял, с чего вдруг, и она крикнула: «Я рассердилась, потому что ты уверен, будто все случайно, но на этой планете живет четыре миллиарда людей, а я нашла ТЕБЯ, и если ты мне станешь говорить, что с тем же успехом я могла найти кого угодно, то я не выдержу твоей чертовой математики!» Она стиснула кулаки. Он стоял и смотрел на нее несколько минут. А потом сказал, что любит ее.

– Внимание детей назад не вернешь, – сказала как-то твоя мама. – Время, когда они тебя слушают не из вежливости, – это время уходит первым.

Старость страшна тем, что в голову перестают приходить новые идеи

– Какой отличный мозг, деда, – подбадривает Ной, потому что бабушка всегда говорила, что, когда дед затихает, надо сделать ему комплимент – для подзавода.
– Очень мило с твоей стороны. – Дед улыбается, утирая глаза тыльной стороной ладони.
– Хоть и немножко захламленный, – ухмыльнулся мальчик.
– После бабушкиной смерти тут зарядили дожди. С тех пор настоящего порядка тут уже, считай, и нет.

Мы влюбляемся и засыпаем в объятиях друг друга, но однажды вдруг понимаем: кто-то должен встряхнуть нас как следует, чтобы мы осознали, ЧТО ТАКОЕ ВРЕМЯ.

Они не в силах причинить тебе вреда, – шепнул тролль. – Потому и хотят, чтобы ты сделал это сам.

– Жизнь. Сто тысяч лет самого лучшего и худшего, – прошептал тролль.

– И то, что между ними?

– Точно! – просиял тролль. – Оно самое! То, что между ними. Его выбирать тебе. Лучшее и худшее случается само, а вот то, что между… Оно-то и заставляет нас жить дальше.

– Мы – голоса у тебя в голове, которые отвечают «нет», – выкрикнули они оттуда. – Когда другие голоса велят тебе прыгать в пропасть, перестать барахтаться и поджечь веревку, мы просим тебя: «Держись!»

не надо туда прыгать

себастиан пожалуйста

потому что всем нам

очень хочется узнать

кем ты станешь

если этого не сделаешь

Привет. Я твой папа. Ты скоро проснешься, сегодня в Хельсингборге предрождественское утро… и я убил человека. Знаю, сказки обычно не так начинаются. Но я отнял жизнь. А у кого – какая разница?