Нэнси Холдер

Фото Маргарет Макдермотт было датировано 1893 годом. Она была старше, чем Памела и старше Томаса, который на фото стоял рядом с ней. У нее уже были седые волосы, но ее еще можно было назвать «хорошенькой

Она выскользнула из комнаты. Присевший Томас первым делом взял чашку из рук Эдит.

– Не пей этого, – сказал он

Все они намертво привязаны к этой земле и к этому Дому. Так же как и я, – пояснил Томас. – Со временем ты все узнаешь. А теперь ешь и поправляйся. Ты должна покинуть это про́клятое Богом место как можно скорее.

– Но это не важно. Я положила яд в кашу, – сказав это, она начала мыть чайные принадлежности.

Его сердце ушло в пятки. Как же он мог об этом не подумать? Значит, время пришло. Он должен высказаться. Он должен бросить ей вызов

Но ради Эдит он должен им стать. Она наконец развеяла мрак в этом Доме и в его собственном мире! Мрак в его душе

Она языком осушила его слезы

Кто это? Его любовница?

Женщина из лифта. Его тайна. Наконец-то я ее встретила.

Мужчина вздрогнул и повернулся – женщина повернулась вслед за ним.

Эдит чуть не задохнулась – это была Люсиль.

И это была ее комната – наполненная ночными бабочками и всякой мертвечиной, она свято хранила тайну Томаса: Люсиль была его любовницей

Ты можешь! – закричала она на него. – Так испачкай же наконец свои чистенькие ручки

– Нет, Эдит не может здесь умереть, – закричал Алан. Он увидел измученное лицо Томаса и понял, что сумасшедший влюблен в Эдит. Это знание в настоящий момент было единственным оружием в руках Алана – он должен был апеллировать к остаткам души Шарпа и молить его пощадить женщину, в которую он влюблен

Люсиль почувствовала гордость, облегчение и радость. Ее брат, ее любимый, родная душа, вырвался из своего кокона. Через разрез, который он сделал в теле Макмайкла, он вылез наружу в облике прекрасной, чернокрылой ночной бабочки. Ее сердце взмыло ввысь, когда этот американец свалился на землю, а Томас наконец стал самим собой. Наконец-то.